Ленно и торжественно на город опускался вечер. Смеркалось достаточно поздно, зато стремительно. Лондон сегодня как-то особенно дождлив, небо тяжёлое, тёмное, давящее, холодные капли настойчиво и монотонно настукивают по оконному карнизу мелодию без остановки. Грязь, беспокойные толпы людей, пробки машин на узких улочках. В такую погоду сидеть бы дома вечность, не показываясь и полностью игнорируя внешний мир. Впрочем, в последнее время именно так всё и получалось. Тупик. Впервые за очень долгое время. Казалось бы, это дело не предвещало сложных петель, запутанных нитей - слишком простое на первый взгляд. Элементарное. И, тем не менее, гениальный детектив-консультант, первый, единственный в своей профессии, бьется с ним уже не один день. Джон не рядом, он целиком поглощён семьёй. Молли полезна только частично, в своей сфере. Майкрофт? Никакого толка. Да и Шерлок никогда не опустится до просьбы помощи у старшего брата, это выше даже его физических сил, умалчивая о моральных. Таким образом, он остаётся один на один с поставленной задачей. Каждый час становится всё труднее. Терпение испаряется, ссыпается, словно сухие золотистые искры в песочных часах, опадающие вниз. Горит где-то глубоко в груди, выжигает, раздражает. Шерлок подавляет желание стукнуть в исступлении кулаком по столу, зная, что это ни к чему не приведёт. Однако, тут же пинает ногой журнальный столик, от чего тот откатывается и врезается в соседнее кресло. Тишина давящая, плотная, почти осязаемая. Взять бы ее обеими руками, разорвать на куски, разметать, как жалкую, никчёмную ткань. Холмс дышит чаще, натужнее. Все возможные варианты из его отяжелевшей головы уже прокручены, детально проработаны и более не представляют никакой ценности. Солёная обида подступает к горлу. На себя самого, конечно, ведь он верит, что справится с заданием любой сложности. А когда не выходит, оказывается подавлен. Разумеется, кроме него самого этой гадкой слабости никто не видит. Но и вариться в ней дольше, чем нужно, не представляется возможным. Время искать альтернативу...
Расширить чертоги разума. Усилить способность мыслить, позволить себе хотя бы на время обрести больше запредельных возможностей. Больше никто не поймёт, ни один не воспримет. И только Холмс сполна понимает, как на самом деле принятие веществ сможет помочь ему. Так есть ли смысл слушать кого-то? Короткий, торопливый вздох. Он не слаб и не сдался, ему необходимо это. Здесь и сейчас. Небольшой тонкий шприц с прозрачной, серебрящейся в мягком мраке жидкостью. Шерлок берет его из небольшой коробки, слегка встряхивает. Затем возвращается в излюбленное кресло, закатывает рукав чёрной атласной рубашки и обнажает бледную тонкую кожу, под которой тонкими, синеватыми линиями прорисованы вены. Снова вздох. В этот раз длинный, прерывистый, глубокий. Жидкость впрыскивается прямиком в кровь. Немного жжёт, ноет, кажется, будто приживается, чтобы потом одной большой, размашистой и острой стрелой пронестись до самого сознания, поразить полностью. Шерлок чувствительно вздрагивает и запрокидывает голову на спинку кресла. Приоткрывает губы, хватает ртом воздух и закрывает глаза. Дело, прежде раздутое до невероятных размеров, вдруг стало гораздо меньше, всего лишь точкой в огромной Вселенной, называемой сознанием. Гостиная, щедро осыпанная пылью и заваленная различной домашней утварью, научным оборудованием, книгами, белоснежными листами, каждым своим элементом находящаяся в хаосе - исчезает. Плывёт, деформируется, смазывается в непонятное, аляпистое пятно. На смену ей приходит всеобъемлющая, тёплая, безразмерная тьма, в которой изредка мелькают, призрачно проносятся воспоминания и портреты когда-то увиденных людей. Один из них Холмс просматривает особенно часто. Не Джона, нет, ведь они регулярно видятся в реальности. Единственный человек, который волнует его так же сильно, задевает, цепляет болезненно и никак не хочет оставить в покое - Джим Мориарти. Как он погиб? И если выжил, то каким образом? Он видел кровь на бетонной поверхности крыши. Слышал выстрел. Смотрел в безжизненные, почерневшие глаза. Раз за разом - один и тот же вопрос. Идеальный цикл недоумения. С минуты на минуту Мориарти вновь явится к нему. Черты его лица уже проступают сквозь неоформившееся до конца пространство. Сначала этот точный вырез больших глаз, затем линия носа. Губы, искривлённые в едва заметной усмешке. Крупный подбородок. Ещё немного, и он обретёт целостное тело. Краски. Реалистичность. Здесь, в чертогах его можно коснуться. Ударить или убить. Попытаться сдержать или прогнать прочь. Всё, что угодно. Однако, нужно быть осторожным. Каждый раз, стоит им встретиться, реальность вокруг и под ногами дрожит, меняется непоследовательно, не подчиняется. Холмс беспомощен, безоружен, потерян. Словно не что-то, а кто-то контролирует его в этот момент. Но по неизвестным причинам процесс кажется ему недостаточно страшным. Напротив, безумно увлекательно. Остаётся лишь открыть глаза и сказать:
- Здравствуй..?
